Основатель завода «Новый Свет» Лев Голицын не планировал заниматься виноделием — его увлекала юриспруденция. Представитель древнего княжеского рода в 19 лет окончил Сорбонну и в 1864 году вернулся на родину. Поступил на юридический факультет Московского университета, а в 1871‑м — в магистратуру.
Но все бросил и умчался за границу...
Считалось, что он отправился на стажировку — изучать государственное и гражданское право. На самом деле причины бегства были иные. Лев уже несколько лет наведывался в небольшое именьице в Муромском уезде Владимирской губернии. Там познакомился с Надеждой Засецкой, супругой предводителя уездного дворянства.
Несчастливая в замужестве, она приняла ухаживания молодого аристократа. Вспыхнул роман, закончившийся рождением дочери Софьи в 1871‑м. Женщина оставила мужа, однако поселиться вместе пара не могла. Тогда‑то Голицын, бросив магистратуру, отправился за рубеж. Надежда поехала с ним.
Князь Лев Сергеевич Голицын в 1870-е гг
Влюбленные жили в Германии, Италии и Франции, время от времени приезжая в Крым: отец Надежды, керченский градоначальник князь Захарий Херхулидзе, владел имением Новый Свет и оставил его в наследство своим детям. Половина имения отошла Надежде Захаровне, а вторая — её брату Николаю Захаровичу.
Отношения с любимой сошли на нет. Голицын вернулся в Россию и защитил магистерскую диссертацию. Но из‑за «аморалки» профессорская карьера стала для него недоступной.
30‑летний князь начал искать новое применение своим талантам. Участвовал в археологических экспедициях графа Уварова. Был избран муромским уездным предводителем дворянства на трехлетие с 1876‑го по 1878-й. Однако от должности пришлось отказаться: предыдущий предводитель Дмитрий Засецкий (он же брошенный Надеждой муж-рогоносец) явился к Голицыну выяснять отношения. Разговор на повышенных тонах перешел в драку. Суд вынес решение в пользу Засецкого.
Голицын вновь был вынужден бежать. На сей раз в Крым. Приобрел дачу с участком земли в немецкой колонии Герценберг близ Феодосии. Он вспомнил о своем увлечении виноделием и решил воплотить на практике некоторые идеи. Высадил виноград сортов саперави и мурведер — произведенные из него вина нашли покупателей в Крыму, а затем и в Москве.
Кстати, неизменной частью экстравагантного облика Голицына была папаха. Рассказывали, что в молодости, воюя на Кавказе, Голицын уговорил добровольно сдаться одного свирепого горца. Горца по настоянию князя помиловали, в благодарность он подарил Голицыну свою папаху, сказав, что та принесет ему счастье. И князь всегда носил этот головной убор.
Вскоре размеры феодосийских владений стали тесноваты для винодела, однако свободных территорий поблизости не было. Князь узнал, что Надежда Засецкая и её брат продают обширное поместье Новый Свет. Для Голицына это была колоссальная удача, ведь именно в Судаке в конце XVIII века академик Петр Симон Паллас открыл казенное училище виноградарства и виноделия, высадил первые опытные виноградники.
В 1878 г. Голицын приобрел Новый Свет. На площади свыше 20 гектаров заложил питомник, где культивировал более 500 сортов винограда.
Винодел регулярно наведывался по делам в Москву. Однажды познакомился там с графиней Марией Орловой-Денисовой. Начался роман, а в апреле 1883‑го сыграли свадьбу.
Мария Михайловна переехала в Новый Свет и приняла участие в делах мужа. На её деньги Лев Сергеевич построил винзавод и подвалы для выдержки разных вин.
Голицын не ограничился постройкой обычного винохранилища. По его проекту в толще горы прорубили подземные галереи общей протяженностью более 3 км, а на их пересечении были оборудованы дегустационные залы для каждого типа вин.
Самый роскошный — «Портвейновый зал» — был украшен хрустальной люстрой времен императрицы Анны Иоанновны. В нишах хранились редчайшие вина со всего света, а коллекциям старинной посуды из серебра, стекла и фарфора позавидовал бы любой музей мира.
Голицын выступил сторонником полного запрета водки.
«Я хочу, — объяснял он, — чтобы рабочий, мастеровой, мелкий служащий пили хорошее вино!»
Доказывал необходимость запрещения водки и в правительственных инстанциях. Но там винодела не поддержали. Тогда князь открыл в Москве на Тверской улице магазин, в котором продавал натуральные вина по 25 коп. за бутылку. Немыслимо низкая цена обеспечила рост продаж, однако особых доходов не принесла.
Открытие демпингового магазина имело последствия — на крымчанина обратил внимание император Александр III. И предложил в 1889 году должность главного винодела в его крымских и кавказских имениях. Лев Сергеевич согласился при двух условиях: чиновники не будут вмешиваться в его дела, он не обязан носить мундир.
Князь начал со строительства в Массандре централизованного хозяйства для выдержки вин из всех императорских имений. Место выбрал недалеко от водопада — там, на склоне горы, был построен подвал с башней. Ныне силуэт этого сооружения, принадлежащего объединению «Массандра», символизирует все крымское виноделие. Вместимость подвалов достигала 350 тысяч декалитров вин в бочках, а для бутылочной выдержки ниже подвала построили двухэтажную галерею на миллион бутылок.
Чиновники, почуяв лакомый кусок, начали выживать Голицына. Стали давать ему «ценные указания», а то и просто провоцировали конфликт. После каждой стычки на стол императора ложились донесения, в которых винодела обвиняли в непрофессионализме, растранжиривании огромных средств, отсутствии навыков руководителя.
«Князь Голицын, — сообщалось в одной из кляуз, — совершенно не умеет, ввиду особого склада своего ума и характера, приложить знания и общие идеи на практике…»
Все закончилось отставкой в 1897 году. Обиженный винодел отказался получать жалованье, причитавшееся ему за все годы службы — 100 тыс. рублей! — и распорядился положить эту сумму в банк с условием выплаты процентов в виде премий за лучшие достижения в области виноградарства и виноделия.
Голицын всегда отличался независимостью взглядов и бесстрашием в отстаивании собственного мнения.
«Лев Голицын никого не боялся. Он ходил всегда, зиму и лето, в мужицком бобриковом широченном армяке, и его огромная фигура обращала внимание на улицах. Извозчики звали его "диким барином". Татары в его кавказском имении прозвали его "Аслан Дели" — сумасшедший Лев. Он бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи», — писал о Голицыне Владимир Гиляровский.
Голицын взялся за другой проект — создание крымского игристого вина. Он долго экспериментировал с сортами, пока не подобрал наиболее удачное сочетание. Выписал из‑за границы оборудование и специалистов, освоил технологию.
Марки голицынских вин
В 1900 году его шампанское «Коронационное» получило гран-при на Всемирной выставке вин в Париже. На завершающем обеде граф Шандон, совладелец марки «Моэт и Шандон», подняв бокал, предложил тост за французских виноделов, производящих такое прекрасное вино. Голицын заявил, что в бокалы налито шампанское из Нового Света, и поблагодарил графа за рекламу.
«Я давно мечтал найти во Франции хорошего представителя для распространения моего шампанского, — улыбнулся он. — Сегодня я его нашел».
Голицын мало интересовался прибылью от продажи своего шампанского, предпочитая раздаривать его. Подобная расточительность оказалась фатальной — он вынужден был взять кредиты, рассчитаться по которым не смог. Осознав безнадежность ситуации, князь задумался о том, как уберечь взлелеянный им Новый Свет от раздела кредиторами по частям. И нашел выход — подарил имение с винзаводами, подвалами, дегустационными залами и уникальной коллекцией… императору Николаю II. К которому у кредиторов, понятно, претензий не было. В июле 1912 года Голицын торжественно вручил императору ключ от его нового владения.
Незадолго до этого умирает супруга Льва Сергеевича. Он ставит над могилой удивительную статую — ангел, доверчиво положивший руку на гриву огромного льва.
Аллегория понятна: ангел — усопшая жена, а лев — он сам.
Лев Голицын и Николай II в Новом Свете
Однако жить без любимого детища Лев Сергеевич не мог. В 1915-м 70-летний князь скончался от пневмонии. Похоронили Голицына неподалеку от дома в фамильном склепе. Но в 1920 г. склеп разорили и разграбили, останки князя выкинули в ближайшую балку, где они и были подобраны и перезахоронены хорошо помнившими и очень любившими Голицына татарами.