24.06.2022 09:27
53661

Из прошлого Российской империи

Из прошлого Российской ИмперииСколько существует человечество – столько же существует между людьми и торговые отношения.

Сначала меняли один товар на другой непосредственно сами его производители, как говорится, – напрямую.

То есть происходил натуральный обмен одной вещи, услуги или продуктов питания на другую вещь, услугу или еду.

Натуральный обмен

Натуральный обмен

Это обобщённая схема характеризовалась в истории человечества массой нюансов в различных общественных формациях на всех континентах планеты.

С появлением промежуточного звена – то есть денег – процедура торгового обмена унифицировалась практически для всех, при этом никак не повлияв на суть торговли принципиально.

Денежное звеноДенежное звено

В стародавней России предприимчивые люди, занимавшиеся доставкой товара тем или иным интересантам, имели чёткое разделение.

Разделение определялось способами этой самой доставки. Вот об этом мы сейчас и вспомним.

Причём вспомним не про всем известных купцов, а вспомним иные типажи торговых предпринимателей на Руси.

Типажи, о которых сейчас многие не имеют ни малейшего представления, но которые до сих пор в той или иной степени сосуществуют вместе с нами некоторыми специфическими штрихами своих, ныне канувших в прошлое, профессий.

Это: шибаи, офени и прасолы.

ШИБАИ (ударение на «а»): скупщики, торговцы. Возможно, что многим знакома фраза: «Сшибать бабки». То есть быстро и без особого труда зарабатывать (сшибать) деньги (бабки).

Часть специалистов по фразеологизмам русского языка склоняется к тому, что данная фраза основывается на двух моментах. В толковании этих специалистов момент первый, а именно: почему деньги называются «бабками», объясняется так.

На русских банкнотах номиналом в 100 рублей (на фото ниже) с 1866 года появляется изображение Императрица Екатерины II.

Банкнота 100 рублей

Банкнота 100 рублей

Затерявшийся в анналах истории острослов как-то и где-то назвал изображённую на ассигнации императрицу «бабкой». Вероятно, впоследствии данное жаргонное наименование сторублёвок «бабками» включило в него и другие купюры и монеты разного достоинства, и прижилось в русском народе, зажив своей вековой жизнью.

Момент второй в толковании тех же специалистов, а именно: почему понятие быстро заработать звучит как «сшибать» – так же имеет своё объяснение. Здесь за основу жаргонизма берётся игра (на фото ниже) в «Бабки».

Игра в «Бабки»

Игра в «Бабки»

Смысл игры заключался в сбивании (сшибании) метким броском надкопытных костей (на фото ниже) домашних животных (обычно крупного рогатого скота).

Сами «Бабки»

Сами «Бабки»

«Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено
Бодро опёрся, другой поднял меткую кость.
Вот уж прицелился… прочь! раздайся, народ любопытный,
Врозь расступись; не мешай русской удалой игре
…».

А.С.Пушкин.

В игру каждый игрок вступал со своими «бабками». Тот, кто сбивал чужие «бабки» – забирал их себе.

Однако другая часть специалистов в области русской словесности иначе трактует истоки возникновения фразы «сшибать бабки».

И здесь слово «сшибать» основывается на деятельность именно торговых людей – ШИБАЕВ. Потому что они, кроме классической перекупки, занимались ещё и весьма специфическими посредническими торговыми услугами. Специфика заключалось в следующем.

Например, какому-то хозяину нужен новый самовар, но самому идти на базар или в лавку ему не хочется. Мало ли какие для этого у него имеются причины?

И вот тут на помощь приходит «шибай».

Хозяин знает ценовой разброс в стоимости самоваров в зависимости от их формы, веса, размеров, качества и так далее – и даёт на руки «шибаю» некую сумму, пусть 50 рублей – но без сдачи! – с просьбой купить и принести ему соответствующий выданной сумме самовар.

И вот здесь самое главное, что деньги выдаются без возврата возможной сдачи.

Шибай искал самовар, бегая по городу и торгуясь до хрипоты с приказчиками и продавцами, то есть прилагал все усилия, чтобы купить заказанную вещь дешевле, чем выделенные на её покупку деньги. Разницу он клал себе в карман: то есть покупал, например, за 45 рублей, а 5 рублей оставлял себе, доставив самовар заказчику. Об этом знал и заказчик. И его не интересовало, сколько на нём заработал шибай – 5, 7, 3 или 10 рублей – если товар, в данном случае самовар, заказчика устраивал по всем параметрам.

Самовар – это просто иллюстрации того, на чём порой основывался принцип работы шибая, а именно: на посредничестве в совершении торговой сделки без присутствия на ней хозяина денег. Посредничество же могло иметь совершенно разные формы и, если можно так выразиться, разнообразные товарные группы и их объёмы.

Кстати, хозяин денег абсолютно ничем не рисковал – шибаи никогда не обманывали, чтобы купить явный хлам и выдать его за качественный товар. Ни в коем случае!

Они очень ценили свою репутацию, потому что на ней держалось доверие к ним, и основывался их способ зарабатывать деньги себе на жизнь.

Причём зарабатывать именно быстро и необременительно, то есть – «сшибать» деньги, которые на житейском жаргоне именовались «бабками».

Таким образом, шибаи иногда работали на чужом товаре с чужими деньгами.

То есть не всегда вкладывали заранее свои деньги в товар и под этот товар не искали случайных покупателей – они именно «сшибали деньги» посредничеством по заранее оговорённой схеме.

Думается, что сочетание сторублёвой ассигнации с изображением императрицы, которую, то есть ассигнацию в 100 рублей, порой – кстати! – называли не «бабка», а «катенька», так вот сочетание этой купюры с игрой «бабки» в кости для рождения фразеологизма «сшибать бабки» – слишком усложнено и искусственно надумано.

Деятельность же ШИБАЯ применительно к фразе – «сшибать бабки» – позиционируется предпочтительнее, логичнее и понятнее.

А теперь ОФЕНИ (ударение на «е»). Их ещё кое-где называли коробейниками.

Торговое занятие офеней, то есть торговцев-разносчиков, было совершенно простым: они торговали всякой мелочёвкой (на фото ниже) – книгами, открытками, иконами, лубочными картинками, бижутерией, галантерей, кольцами, серьгами, изделиями из кожи и овчины, прочей мануфактурой и так далее – прямо из коробок, которые таскали на себе.

Офени

Офени в России торговцы с лотка

Офени бродячие торговцы

Офени

«Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситец и парча.
Пожалей, душа моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!..
»

Н.А. Некрасов

Однозначного ответа на то, почему торговцы-разносчики назывались офенями – нет. Кроме того самих этих торговцев называли порой иначе, а именно: крестьяне «масыками», а они сами себя – «обзетильниками».

Причём на жаргоне офеней «обзетить» обозначало – обмануть, обжулить, сплутовать. То есть в случае с офеней – в отличие от шибая – считалось вполне допустимым торговать, руководствуясь принципом: «Не обманешь – не продашь».

Вероятно, это определялось тем, что шибаи постоянно жили на одном месте и их многие знали и пользовались их посредническими услугами. А вот офени представляли собой публику, много странствующую по всей России.

Как писал современник: «Садов и огородов в деревнях, где живут офени, нет. Всю почти свою жизнь они таскаются с коробами по дальним местам, не имея ни времени, ни охоты, ни умения разводить сады и огороды».

Происхождение слова-термина офеня одни исследователи выводят из XV века, когда в Россию переселилось значительное количество греков, большинство из которых подалось в торговлю. Независимо от того, из какой области Греции были эти переселенцами, для русских они называли себя выходцами из Афин. Вот русские и стали, якобы, именовать этих торговцев афинянами, а впоследствии – офинянами, офинеями или офенями.

Другие исследователи русского языка берут за основу слово «офест», то есть – крест. Существовало и такое слово, как «офениться», то есть – креститься.

А так как центром офеней был городок Холуй в Ивановской губернии, где процветало ремесло иконописи, то через «офест» и торговцев из этого центра поименовали офенями.

Вот что писал современник: ««Красный товар», т. е. шёлковую материю, ситцы, плисы, коленкор, миткаль, сукно покупали офени в Холуе на ярмарках у московских и ивановских фабрикантов и купцов. Галантерея и мелочь были из Москвы, стеклянной посудой снабжали офеней заводчики из Судогодского уезда, книги и картины были из Мстеры, образа были свои (холуйские). Деревянную посуду и вообще изделия из дерева закупали офени также прямо на месте в Холуе. Во время ярмарок много такой посуды привозилось из Казанской губернии.

Холуй есть едва ли не единственное место в России, куда привозится такое огромное количество деревянной посуды, начиная с огромных чаш, в которых человек может легко и безопасно держаться на воде, до миллионов ложек и веретён. Большим спросом пользуются лубочные картины с незамысловатыми сюжетами, вроде «Как мыши кота хоронили». Картины эти покупаются у офеней в Москве, например, по 1 рублю 50 копеек за штуку. Иконы (образа) закупаются офенями на месте. В 1850-х их писалось в Холуе очень много, от 1,5 до 2 миллионов штук в год. Здесь пишут образа во всех домах, и не пишет их только мельник и то потому, что сделался мельником. С давних времён известен и отход холуян в дальние края для продажи и обмена «святых» икон… Ярмарки в Холуе специально офенские. Здесь единственное место во всем мире, где офени уже у себя дома, и московская и владимирская фабрикация уже сама идёт к ним за покупщиком…».

Сегодня самих офеней уже нет. А вот влияние их субкультуры и на день сегодняшний более чем ощутимо, прежде всего, в разговорном языке.

Дело в том, что, совершенно не подозревая об этом, мы сегодня употребляем слова из специфического и местами загадочного языка этих торговцев, то есть из той самой «фени» (языка), на которой они «ботали», то есть говорили между собой.

Например?

Например: «кимарить» – немного поспать; «баш» – грош, «башлять» – платить; «юсы» – деньги, «хилый» – слабый; «мастырить» – делать, строить; «хилять» – идти; «бухать» – пить алкоголь, «хайло» – рот, «лохи» – крестьяне, «шпаргалка» – бумага с записями, «костёр» – город. И, так далее, и тому подобное.

Цифры заменялись словами, например: 5 – «пенда», 10 – «декан», а 50 копеек были – пенда декалов строфелек.

А вот так на «офенском» языке звучала, например, пословица «Век живи, век учись – дураком помрёшь»: «Пехаль киндриков куравь, пехаль киндриков лузнись – смуряком отемнеешь». Или «Кто не работает – то не ест»: «Кчон не мастырит – тот не бряет»

Офеней нельзя было стать, если можно так выразиться, со стороны. Жили они совершенно обособленно в своих деревнях, в которые не принимали чужаков. Офеней надо было родиться. Торговать они учились с 6 лет, передавая секреты своего торгово-обманного ремесла из поколения в поколение.

И в этом обучении особое место занимала выше упомянутая «феня» – некий тайный для всех окружающих и профессиональный для них самих язык общения между собой.

Смысл был очевиден: общаясь друг с другом на своём языке среди чужих, офени не давали никакой информации ни конкурентам по торговле, ни просто рядом находящимся людям: ни о своих намерениях, ни о своих действиях, ни о своих ближних и дальних планах. На этом языке они также предупреждали своих о тех или иных опасностях и сложностях в торговле в тех или иных местах или на тех или иных ярмарках и базарах.

С помощью «фени» удавалось дать знак товарищам в опасной ситуации, когда пора надо было быстро спасать дорогой товар, или назначить «со своими» крайнюю цену товару, ниже которой в торге с покупателем её опускать нельзя. Так сказать – осуществить сговор.

И самое главное!.., тайный язык, «феня», позволял офеням обсуждать способы обмана покупателя в его же присутствии!

На «фене» они общались между собой и в быту, то есть в своих деревнях, а не только на торжищах. При посещении деревень, где жили офени, пришлые очень чётко понимали, что здесь они именно посторонние гости. По отношению к другим у офеней не было ярко выраженного негатива, но и в свою среду близко они никого не допускали.

Да и понять их постороннему человеку не представлялось возможным в принципе. Что можно разобрать из этого диалога двух офеней обычному русскому человеку, носителю русского языка:

« – Масу зетил еный ховряк, в хлябом костре Ботусе мастырится клёвая оклюга, на мастырку эбетой биряют скень юс – поерчим на масовском остряке и повершаем, да пулим шивару.

– Мас скудается, устрекою шуры не прикосали и не отюхтили шивару…»?

Абсолютно ничего!

Оказывается, в данном диалоге обсуждалась поездка в Москву, чтобы посмотреть, как строят храм Христа Спасителя.

В переводе на русский этот диалог звучит так: « – Мне говорил один господин, что в столичном городе Москве строится чудесная церковь (клёвая оклюга), на строительство делаются щедрые пожертвования – так поедем туда на моей лошади и посмотрим, а после купим товар.

– Я боюсь, как бы нас дорогой не прибили воры и не отняли товар…».

Звучала «торговая феня» в те времена для чужих ушей – почти как здесь во времена нынешние:

Однако специфический язык торговцев-разносчиков «офеней» не был главной основой тюремного жаргона. Термин «феня» просто прижился в этой замкнутой среде к их особому языку общения в силу объективных обстоятельств.

И стал этот жаргон именоваться «блатной феней». Сам термин «феня» только особо подчёркивал закрытость для остальных языка общения в профессиональной преступной среде, дабы не было той же утечки информации на сторону.

Представители преступного мира России, который насчитывает не одну сотню лет, создали самобытную субкультуру, прежде всего, языковую.

И непосредственно офени имели к этому процессу опосредованное отношение.

Возможно, что кто-то считает это неправильным, мол, блатные, – какая уж тут, типа, культура!?

Однако позволю себе возразить, а именно: если «блатные ботают по фене», то на каком языке разговаривают, например, между собой те же студенты или системные администраторы, обсуждая между собой нюансы интернетовских настроек, или сутками зависающие в чатах и мессенджерах любители лайфхака?

Чем же язык и прочих «продвинутых» между собой – не точная такая же «феня» для окружающих?!

Как, например, здесь: «– Наталья, заканчивай отчёт мегаасап!

– Почти закончила, осталось заапрувить с эйчарами…».

И чем же в таком случае искусственный язык эсперанто отличается от «фени» для всех остальных носителей различных классических человеческих языков общения, в которых лексика, фонетика и грамматическая система естественны, а не надуманы для определённых целей?

Отличается только тем, кто на эсперанто «ботает».

Прогресс, а именно – как считают некоторые исследователи – мощное развитие железных дорог в России упростило и ускорило доставку товаров в отдалённые места, тем самым сведя на нет услуги бродячих торговцев офеней. И офени перестали существовать, оставив нам в наследство кое-что из своей субкультуры.

А вот следующая торговая профессия существует и сейчас, но полностью потеряла своё старинное название.

Речь идёт о ПРАСОЛАХ (ударение на «а»): оптовые (большой и мелкий опт) скупщики крупного рогатого скота (мяса), рыбы, зерна или различного сельскохозяйственного сырья для дальнейшей перепродажи в розничную торговлю. Не брезговавших и единичными покупками с целью последующей перепродажей за свой интерес.

Прасолы, как тогда говорили, «прашили», «прашничали», то есть «промышляли» торговым посредничеством между производителями продукта и рынками сбыта.

Покупка скота (на фото ниже), а затем перегон его стадом в города на продажу, фактически на бойню – было хлопотным делом.

Покупка скота

скупщики крупного рогатого скота

Но делом прибыльным. В XIX веке в том же Санкт-Петербурге ежедневно забивали от 700 до 1000 голов крупного рогатого скота, не считая мелкого и разной птицы. На одного жителя города по потреблению приходилось до 80 кг. мяса в год.

Прасольский промысел конкретно на скоте рос и развивался вместе с ростом крупных городов Российской Империи, таких как: Москва, Санкт-Петербург, Тобольск, Томск, Оренбург и прочие.

Из энциклопедического справочника «Россия 1913 год» следует, что на: «100 человек сельского населения в 1905 году приходилось крупного рогатого скота – 39 голов, овец и коз – 57, свиней – 11. Всего – 107 голов скота на 100 человек…».

Стадо же Российской империи к 1914 году было на первом месте в Европе по численности крупного рогатого скота – более 50 млн. голов, и на втором в мире после США, где было 61,4 млн. голов.

Оптовый мясной рынок в России

Оптовый мясной рынок в России

Прасольский промысел, конечно же, был мало эстетичным. Однако и среди мясных прасолов встречались колоритные личности, как, например, поэт-самоучка из народа Кольцов Алексей Васильевич, который сам занимался прасольским мясным промыслом.

Стихи его не были философски изысканны и не насыщены яркими поэтическими образами:

«Вся жизнь моя – как сине море,
С ветрами буйными в раздоре –
Бушует, пенится, кипит,
Волнами плещет и шумит
…».

Но для своего времени он был известен в узких около поэтических салонных кругах российского дворянства.

А вот о личности исторической, о которой написано в школьных учебниках, необходимо упомянуть особо.

Это знаменитый спаситель России Кузьма (Козьма) Минин (на фото ниже), который вместе с Дмитрием Пожарским возглавил русское ополчение, прекратившее Смутное время на Руси в начале 17 века, фактически грозившее утратой русской государственности.

Кузьма Минин

Кузьма Минин

Памятник гражданину Минину и князю Пожарскому в Москве

Памятник гражданину Минину и князю Пожарскому в Москве

О К. Минине в его биографии за 1617 года сказано следующее: «Художествомъ бяше преже говядарь»?

Что это означало?

А это означало, что К.Минин занимался торговлей крупным рогатым скотом. «Художество» – это род занятий, а «говядо» – крупный рогатый скот, то есть привычная нам говядина.

Фактически К.Минин был прасолом.

Многие специалисты по этимологии русского языка выводят слово «прасол» от слова соль и рода занятия торговцев, засаливших рыбу и мясо.

Эти торговцы скупали у крестьян излишки скота, который забивался, а парное мясо продавалось по более высокой цене, либо засаливалось.

Со временем сами прасолы перестали заниматься забоем скота и засаливанием мяса, а переключились исключительно на перекупку.

И стали прасолы в подавляющей массе своей представлять собой не только классический, но и акцентированный тип торгового спекулянта: подешевле купить – подороже продать.

Ставя перед собой задачу удешевления – прасол не брезговал ничем.

Вот как об этом писал современник в XIX веке: «Напаивая поселян пьяными, и таким и всяким иным обманным образом навязывается им с своими услугами и увлекает жертву с пробою товара в конторы… где совершаются по купле-продаже товара обманные сделки, которые сопровождаются приёмом товара с обвесом и обмером более или менее значительным».

Однако крестьяне, невзирая на эти прасольские грешки, сотрудничали с прасолами весьма охотно и с энтузиазмом. Торговать самим излишками со своего хозяйства, то есть самим ехать на ярмарки, крестьянам было невыгодно. Как по причине накладных расходов и отсутствия гарантии, что всё привезённое и пригнанное (скот) будет ими продано, так и по причине того, что на российских дорогах озорничали лихие людишки, где можно было остаться не только без денег или товара, а то и без головы.

Крестьянам было выгодно, хотя и при потере некоторой суммы, продать излишки своего сельского труда и, прежде всего, скотину (или рыбу) прасолу и получить деньги сразу на руки без хлопот, оставаясь дома в безопасности.

А там уже были личные проблемы прасола, используя все свои навыки ловкости, оборотистости, дипломатических и организаторских способностей, чтобы продать скупленное у крестьян с выгодой для себя.

Например, поморы, проживавшие на берегах северных морей, которые кроме рыбы ещё добывали тюленей и моржей, все излишки продавали прасолам.

Прасолы практически не употребляли алкоголь. При заключении многотысячных сделок и необходимости держать в голове множество цифр пьянство могло разрушить всё дело.

Что интересно, так это тот факт, что все сделки прасолы заключали исключительно устно – на слово! – и слово своё держали.

В наше время торговля обзавелась массой специфических черт и приёмов и, думается, весьма и весьма удивила бы шибаев, офеней и прасолов, случись им вдруг оказаться здесь и сейчас с помощью какой-нибудь «машины времени».

Андрей Романов

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «INFORMER», чтобы быть в курсе всех новостей и событий!