Советский характер (ЧАСТЬ 1)

Однако думается, что деяния граждан страны, совершающих личные и коллективные подвиги, как на поле брани по защите своего Отечества, так и в мирное время в запредельно-экстремальных условиях тех или иных драматических событий, случившимися с ними, делают страну великой духом, а не только материальными составляющими. Материя тленна, проявленное же мужество, как пример всему человечеству – вечно.

В истории России, вне зависимости от того, как она именовалась в геополитических раскладах в разные временные отрезки подобных примеров мужества, отваги и подвига, совершённых её гражданами – великое множество.

Одни из таких примеров известны и постоянно, если можно так выразиться, востребованы и в российском обществе и в мировом социуме, как, например, полёт 12 апреля 1961 года первого человека в космос, нашего соотечественника Юрия Алексеевича Гагарина. Другие ушли в тень прошедших десятилетий и столетий и практически, увы, более не афишируемы и совершенно забыты. Но в своё время они потрясали всё человечество…

Сегодня мы вспомним об одном из таких событий, произошедших более 60 лет тому назад с людьми, рождёнными в СССР.

17 января 1960 года на южную часть островов Курильской гряды обрушился мощнейший ураган, а на море разыгрался девятибалльный шторм. Снежная завеса была столь плотная, что на расстоянии уже в несколько шагов практически ничего нельзя было различить.

Зная эти особенности зимней погоды на Дальнем Востоке в конце декабря 1959 года в военном гарнизоне, расположенном на острове Итуруп (на фото ниже по красной стрелке) в заливе Касатка, на берег были вытащены все грузовые баржи.

Военные гарнизоны расположились на острове Итуруп

Стационарных причалов в бухте Касатка (на фото ниже по красной стрелке) не было, и перевалка привозимых морем в гарнизон грузов снабжения производилась с помощью самоходных десантных барж.

В бухте Касатка

По той причине, что рельеф местности вокруг бухты не давал естественной защиты от непогоды на период ураганов и тайфунов все плавсредства гарнизона вытаскивались на берег. Однако в середине января 1960 года в бухту зашло судно снабжения, доставившее продовольствие на весь зимний период для личного состава гарнизона. Почему груз не был доставлен раньше – сегодня уже толком не узнать…

Чтобы принять груз на воду были оперативно спущены две баржи (на фото ниже) с ботовыми номерами «Т-97» и «Т-36».

Баржи

Во второй половине 50-х годов такие самоходные танкодесантные баржи в количестве нескольких сотен были введены в составы флотов и флотилий ВМФ СССР. Длина баржи составляла чуть более 17 метров, водоизмещение – 100 тонн, два двигателя обеспечивали ход со скоростью до 9 узлов. В боевой обстановке баржи должны были использоваться по предназначению, то есть осуществлять высадку десанта с танком. В мирное же время баржи занимались транспортировкой различных грузов.

Две баржи были спущены на воду под разгрузку судна снабжения.

Экипаж (на фото ниже) баржи под номером «Т-36» на тот момент состоял из 4-х человек, а именно: командир, 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и трое рядовых – 20-летний Анатолий Крючковский, 20-летний Филипп Поплавский и 20-летний Иван Федотов.

Слева направо:

А. Крючковский, И. Федотов, А. Зиганшин, Ф. Поплавский

Они не были моряками, а относились к военнослужащим военно-строительных войск. Баржа «Т-36» являлась не флотским, а армейским плавсредством и была местом службы этих солдат.

Судно со снабжением (рефрижератор с мясом) планировалось разгрузить быстро, и поэтому на барже не были пополнены запасы горючего – его оставалось на борту очень мало, только лишь для выполнения конкретной задачи. Но неожиданно налетел колоссальный ураган и разыгрался ужасающий шторм. Буквально в считанные секунды поднялись огромные волны. Оставшиеся на борту баржи военнослужащие фактически стали заложниками разбушевавшейся стихии.

В 9 часов утра 17 января 1960 года трос, которым баржа с бортовым номером «Т-36» была привязана к рейдовой бочке, оборвался…

Неуправляемую баржу стало носить волнами и ветром по заливу. Младший сержант Асхат Зиганшин, имевший до армии профессию тракториста-механизатора, а на службе получивший в учебном отряде в Южно-Сахалинске ещё и специальность старшины-рулевого маломерных судов смог запустить двигатели и вместе с товарищами пытался выбросить баржу на берег. Однако все попытки оказывались неудачными. Кроме того баржа столкнулась со скалой под названием Чёрная сопка и выброситься на песчаный берег, расположенный рядом со скалой, не получилось. Днище уже цепляло грунт, но тут, после 13 часов борьбы со стихией, закончилась солярка, двигатели заглохли, и баржу снова закрутило по заливу.

В корпус образовалась пробоина, но её удалось заделать.

Очередная волна выбила стёкла в надстройке и повредила радиостанцию. Радиосвязи с берегом не стало, а с самого берега из-за погодных условий был окончательно потерян визуальный контакт с баржей. Оставалась надежда, что ветер стихнет и шторм успокоится, но погода и не думала стабилизироваться, и баржу стало выносить в Тихий океан.

Так началась 49-дневная(!) одиссея 4-х советских солдат в их противостоянии беспощадному океану.

Как только погода улучшилась, с берега были предприняты все попытки для обнаружения баржи, но поиски ничего не дали.

Курильское течение отнесло баржу в объятия течения Куросио, которое, в свою очередь, стало увлекать неуправляемую баржу всё дальше и дальше в океан.

Берега были предприняты все попытки для обнаружения баржи

После того, как на берегу залива Касатка были обнаружены кое-какие предметы с борта «Т-36», а именно: спасательный круг и обломки ящика с номером баржи, командованием был сделан, увы, ошибочный вывод о том, что баржа затонула рядом с Итурупом и поиски в океане организованы не были. Экипаж официально признали погибшим, а родителям солдат были отправлены «похоронки» с текстом: «Ваш сын пропал без вести». А у Ивана Федотова была на тот момент ещё и беременная жена…

Но солдаты не погибли! Они вступили в схватку со стихией за свои жизни и победили в этой борьбе. Но и победа далась им очень тяжело и ценой неимоверных усилий и… После того, как шторм немного стих, однако из вида пропали и берега, экипажу стало понятно, что их унесло в океан и сколь долгое время они будут в его власти – не знал никто из них.

Обычно на барже имелся запас продуктов на 10 дней: чай, сахар, сгущёнка, тушёнка, картошка, сухари. Но Т-36 уже готовилась к зимовке, все продукты вывезли в казарму на берег. Оставили минимум – на обед четверым солдатам-разгрузчикам.

После проведённой инвентаризации запасы провизии на борту оказались таковыми: 2 вёдра картошки, залитой соляркой; буханка хлеба; небольшое количество крупы – горох и пшено; одна целая и одна начатая банки тушёнки; около полутора килограммов свиного жира; несколько пачек папирос «Беломорканал» и три коробка спичек. Всё.

Бочонок с чистой пресной питьевой водой был разбит – они пили техническую, сливая её из системы охлаждения двигателей, и собирали дождевую, расстелив простыни на палубе, а затем отжимая их.

Репродукция рисунка «В штормовом океане»

работы художников Горпенко и Денисова из студии им. Грекова

Репродукция рисунка «Асхат Зиганшин варит обед»

работы художников Горпенко и Денисова из студии им. Грекова

Питались один раз в день: варили суп из пары картофелин, ложки жира и крупы. Пили три раза в день – по одному стаканчику из набора для бритья, в котором взбивается пена, перед тем как побриться.

27 января у Анатолия Крючковского был день рождения. Ему исполнился 21 год. Как и положено «днюху» отпраздновали застольем – сварили одну(!) специально для праздничного обеда выделенную картофелину, которую именинник поровну разделил на всех!

Вскоре норму отпуска воды пришлось сократить до двух стаканчиков в сутки.

К середине февраля 1960 года продукты на барже «Т-36» закончились полностью.

Они пытались ловить рыбу с помощью примитивных снастей, которые сами же и сделали – из ржавого гвоздя крючок, а из крышки консервной банки – блесну, но результатов не было. К борту близко подплывали акулы, но нечем было их загарпунить. Да и погода не способствовала рыбалке – за все 49 дней их одиссеи выдалось всего 4-5 дней, когда поверхность океана был тихой и спокойной.

Тогда они стали готовить пищу из – внимание! – кожаных ремешков от часов, ремней для брюк и голенищ сапог.

Кожу вываривали в морской воде, затем резали на куски и жарили на техническом масле, превращая нарезанные кусочки в подобие столь привычных сегодня нам чипсов. Вместо дров использовали кранцы – автомобильные покрышки, которые были прикручены вдоль бортов, предохранявшие корпус баржи от повреждения во время швартовок с пирсом или другим корабельным бортом.

Но со временем закончились и ремни и сапоги. В кубрике был ещё гармошка, на которой играл Иван Федотов…

После того, как он сыграл на ней для поднятия настроения в последний раз, гармошку разобрали и также съели все кожаные элементы её конструкции. Они пробовали есть даже мыло и зубную пасту.

В железной барже, увлекаемой течением далеко в океан, было очень холодно. Чтобы согреться, они топили небольшую печку, находившуюся на борту, досками от ящиков, тряпками, спасательными кругами, деревянными частями коек и прочим, что могло гореть и давать хоть какое-то тепло.

Заделанная пробоина снова дала течь, и приходилось всё время вручную миской вычерпывать поступающую воду, стоя по пояс в ледяной воде. У баржи было второе дно и когда они смогли добраться до люка и открыть его, то увидели, что днище представляло собой решето. Люк снова задраили и снова черпали просачивающуюся воду. Силы у парней таяли с каждым днём и количество поступавшей воды понемногу стало превосходить то количество, которое им удавалось вычерпывать. То есть баржа, практически, хоть и медленно, но начинала тонуть…

Пока ещё были силы – парни вели своеобразный судовой журнал, считали дни и несли круглосуточные вахты в рубке.

К началу весны у всех наступило физическое истощение, их стали преследовать слуховые галлюцинации: слышались какие-то голоса, гудки автомобилей, музыка… Как могли, они поддерживали себя разговорами. Но голод сводил с ума. На 41-е сутки они заметили проплывающий вдалеке корабль, однако с корабля баржу не заметили, и он прошёл мимо. Потом ещё на горизонте мелькнули два корабля… Сил двигаться у членов экипажи баржи с каждым днём становилось всё меньше и меньше.

Чтобы не получить переохлаждение они соорудили из одеял большой мешок и спали в нём все вместе, согревая теплом своих тел друг друга.

Обессиленные, они договорились, что исчерпавший последние возможности цепляться за жизнь скажет об этом остальным, чтобы попрощаться, а последний оставшийся из них в живых нацарапает на переборке их имена.

За всё время драматической эпопеи они ни разу не ссорились и не ругались между собой. Они не дрались за кусок хлеба или лишний глоток воды. Они не теряли человеческого достоинства и не стремились выжить за счёт другой жизни. Они вместе поддерживали в своих душах и сердцах веру и надежду на спасение. Они были единым целым и только в таком своём единстве черпали силы держаться и держаться – чтобы окончательно не сойти с ума, не озвереть, не отчаяться до желания покончить жизнь самоубийством. Они сохраняли воинскую дисциплину, выполняя все приказы старшего по званию среди них – младшего сержанта Зиганшина.

Их никто специально не учил и не готовил выживать в экстремальных условиях – они были обычными советскими парнями. Они силой воли и личного мужества в нечеловеческих условиях оставались советским воинским подразделением, хотя все солдаты этого подразделения еле стояли на ногах: каждый потерял в весе до 30 килограмм – именно такими их обнаружили моряки с американского авианосца (на фото ниже) под названием «Кирсардж».

Американский авианосец «Кирсардж»

В 3 часа ночи 7 марта 1960 года патрульная пара самолётов с этого авианосца заметила дрейфующую баржу «Т-36». Услышав шум авиационных двигателей, лежащие в кубрике солдаты приняли его за очередную галлюцинацию.

В момент (на фото ниже) обнаружения авианосец, шедший их японского порта Иокосука в американский порт Сан-Франциско, находился на расстоянии 28 километров от баржи, а сама баржа – в 1 700 километрах от острова Итуруп.

Авианосец

У парней оставалось всего 3 спички…

Когда авианосец подошёл к барже, то, по воспоминаниям американцев, они увидели четырёх людей, прижавшихся спинами к кормовой надстройке. Американцы не сразу поняли, что эти люди не могли держаться на ногах самостоятельно, а прижимались к надстройке для того, чтобы сохранять равновесие.

Фото баржи «Т-36» с борта авианосца «Кирсардж»

Подлетевший вертолёт первым доставил на борт авианосца младшего сержанта Асхата Зиганшина и на вопрос: «Нужна ли им помощь?», потрясённые американцы услышали пожелание истощённого человека, которого поддерживали под руки, чтобы он не упал, обеспечить их… топливом, провизией, водой и картой! Чтобы они смогли своим ходом добраться до территории СССР.

Американцы вторично предложили провести эвакуацию оставшихся на борту баржи, которую по их заверению подберёт другое судно, так как, по их мнению, состояние советских солдат было на грани смерти. Зиганшин понимал это и сам и дал согласие на эвакуацию.

И потерял сознание…

Это не была сдача «в плен» в условиях «холодной войны», в состоянии которой находились в то время СССР и США. Это был выполненный до конца долг воинской присяги в условиях обстоятельств непреодолимой силы.

Парней (на фото ниже) подняли на борт авианосца:

Парней подняли на борт авианосца

Парней подняли на борт авианосца

Парней подняли на борт авианосца

На борту авианосца нашим парням сразу предложили бульон, белый хлеб и кофе.

Американцев особенно поразило то, что советские солдаты в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину – когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам.

Истощённые, бывшие почти на грани голодной смерти своим поведением они демонстрировали выдержку и характер. Немного придя в себя, прямо на борту авианосца экипаж дал короткую пресс-конференцию, которая облетела весь мир.

Экипаж баржи «Т-36» на борту американского авианосца «Кирсардж»

Все информационные мировые агентства с пометкой молния выдавали в эфир информацию о беспримерном подвиге четырёх советских солдат. Но перед пресс-конференцией наши парни показали американцам «фокус» – встали рядом втроём и обхватили себя одним солдатским ремнём…

В Сан-Франциско их – уже ставших без всякой натяжки мировыми знаменитостями – торжественно встречали восхищённые жители города и сотрудники генконсульства СССР.

Американский писатель Альберт Кан: «Их эпическое мужество потрясло мир. Они не только солдаты Советской Армии, эти четыре парня. Они также – солдаты человечества».

Секретарь союза итальянских моряков: «Россия рождает железных людей. Этими людьми нельзя не восхищаться».

Доктор Бомбар, путешественник, Франция: «Это совершенно изумительная эпопея. В истории мореплавания – это единственный случай. Их подвиг является прекрасным проявлением выносливости человека. Это прекрасный пример для всех моряков мира. Наряду с его героическим значением дрейф баржи с четырьмя воинами на борту представляет большой научный интерес. Главное значение здесь имела нервная выдержка, их духовная сила, их товарищеская спайка, взаимная помощь и поддержка в трудные минуты. Они потеряли по 30 килограммов веса, ослабли физически, но не потеряли силы духа».

И такие высказывания, идущие из самых глубин сердца, десятками тысяч звучали по всему миру.

Им отправляли телеграммы Хемингуэй, Тур Хейердал и многие другие знаменитости. После очередного общения с журналистами к нашим парням подошла плачущая пожилая женщина и попросила через переводчика разрешения прикоснуться рукой к ним – ей не верилось, что после всего ими перенесённого они ещё… живые!

Американские корреспонденты на одной из очередных встреч с экипажем баржи задали вопрос в лучших традициях «свободного» западного общества: «Почему вы не стали друг друга есть?»

На что наши солдаты ответили: «Нас учили, что человек человеку друг, а не обед».

История дрейфа экипажа баржи «Т-36» стала для всего мира сенсацией и примером героического во всех смыслах поведения четырёх молодых людей в тяжелейших условиях. Власти Сан-Франциско вручили им символические ключи от города и объявили их почётными жителями города. Здесь же они получили приветственную телеграмму от первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета министров СССР Никиты Хрущёва.

Уже в СССР всех четверых участников тихоокеанского дрейфа встречали так, как потом встречали только космонавтов. Когда парни прибыли в Москву, город был украшен плакатами: «Слава отважным сынам нашей Родины!».

Уже в СССР всех четверых участников тихоокеанского дрейфа встречали

Город был украшен плакатами: «Слава отважным сынам нашей Родины!»

История дрейфа экипажа баржи «Т-36» стала для всего мира сенсацией

Популярность их была просто фантастической – началась череда многочисленных встреч и торжественных приёмов. Только полёт Юрия Гагарина в 1961 году смог затмить их подвиг. В 1962 году в СССР о драматических событиях эпопеи экипажа баржи «Т-36» был снят художественный фильм под название «49 дней».

Афиша художественного кинофильма «49 дней»

Все четверо членов экипажа были награждены орденами «Красной звезды», а министр обороны СССР маршал Р. Малиновский вручил им штурманские часы. А.Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта.

В Москве

Все четверо членов экипажа были награждены орденами «Красной звезды»

В Москве

После награждения орденоносцев отправили для восстановления сил в военный санаторий в Гурзуфе в Крыму. А затем – снова на Дальний Восток, дослуживать в свою часть! Но ещё до отправки обратно в часть всем четверым предложили сразу после завершения службы быть зачисленными в училище Военно-морского флота в Ломоносове Ленинградской области, но решились на это только трое – Зиганшин, Поплавский и Крючковский. Иван Федотов остался на Дальнем Востоке, где на реке Амур всю жизнь проработал в речном флоте. Асхат Зиганшин после окончания училища служил в аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Филипп Поплавский также остался в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), служил, а потом работал на научно-исследовательских судах, обеспечивающих полёты советских космических аппаратов. Анатолий Крючковский со временем стал заместителем главного механика Киевского судостроительного завода «Ленинская кузница».

Такие были люди – скромно считавшие себя обычными советскими парнями, но ставшие героями своего времени и примером мужества и отваги на все оставшиеся времена для людей всего мира.

Текст песни:

«Суров же ты, климат охотский, –

Уже третий день ураган.

Встаёт у руля сам Крючковский,

На отдых – Федотов Иван.

Стихия реветь продолжала –

И Тихий шумел океан.

Зиганшин стоял у штурвала

И глаз ни на миг не смыкал.

Суровей, ужасней лишенья,

Ни лодки не видно, ни зги.

И принято было решенье –

И начали есть сапоги.

Последнюю съели картошку,

Взглянули друг другу в глаза…

Когда ел Поплавский гармошку,

Крутая скатилась слеза.

Доедена банка консервов

И суп из картошки одной –

Всё меньше здоровья и нервов,

Всё больше желанье домой.

Сердца продолжали работу,

Но реже становится стук.

Спокойный, но слабый Федотов

Глотал предпоследний каблук.

Лежали все четверо влёжку,

Ни лодки, ни крошки вокруг,

Зиганшин скрутил козью ножку

Слабевшими пальцами рук.

На службе он воин заправский

И штурман заправский он тут.

Зиганшин, Крючковский, Поплавский

Под палубой песни поют.

Зиганшин крепился, держался,

Бодрил, сам был бледный как тень,

И то, что сказать собирался,

Сказал лишь на следующий день:

«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..» –

«Ребята! – ещё через час. –

Ведь нас не сломила стихия,

Так голод ли сломит ли нас!

Забудем про пищу – чего там! –

А вспомним про наш взвод солдат…» –

«Узнать бы, – стал бредить Федотов, –

А что у нас в части едят».

И вдруг – не мираж ли, не миф ли? –

Какое-то судно идёт!

К биноклю все сразу приникли:

От судна летел вертолёт.

…Окончены все переплёты,

Вновь служат – что, взял, океан?! –

Крючковский, Поплавский, Федотов,

А с ними Зиганшин Асхат».

Виктор Вяхирев